ПОСТ-МОРТЕМ
"По горячим слезам"
Письмо К. Сапгир в редакцию газеты "Ле Монд"
Париж, 10.04.2000
Уважаемая редакция!
8 апреля 2000 года в вашей газете появился некролог, посвященный главному редактору парижской эмигрантской газеты "Русская мысль", Ирине Иловайской-Альберти, скончавшейся 5 апреля в Германии, в городе Кенигштайне.
Как говорят, о мертвых или хорошо или ничего. Но вы в вашем "покойницком салоне красоты" на эту успошую все же навели избыточную косметику.
Первая неточность, в которой автор некролога, само собой, не виноват: он не мог знать, что на самом деле фамилия Иловайской - Донецкая. Она никоим боком не примыкает к семье знаменитого русского историка. Остается гадать, что это - литературный псевдоним или кличка, данная ей некоей американской организацией, в которой она, как общеизвестно, состояла до самой смерти.
Но перекос начинается с первых же строк некролога, когда вы называете Иловайскую "душой русской эмиграции в Париже". Во первых, какой эмиграции? Первой, второй, третьей?
Начать с того, что хотя Иловайская и принадлежит ко второму поколению первой эмиграции, "душой эмиграции" ее никак не назовешь. Да и вообще, такие вещи не говорились даже о Милюкове и Зайцеве, у которых удельный вес был побольше, чем у мадам Донецкой! И почему именно Париж? Ведь, родившись в Белграде, она затем жила в Риме, в Вене, в Каракасе, Вермонте. Так почему Париж, а не Рим, например?
Плохо присваивать чужую знаменитую фамилию. Но еще хуже - приписывать кому-то чужие заслуги. В некрологе из "Монда" читаем: "В 1980 году, в период брежневских "заморозков", она [И.А.[, став главным редактором "Русской мысли", превратила этот эмигрантский светский листок ]курсив мой - К.С.], основанный за 34 года до того, в один из основных центров русского диссидентсва на Западе."
"Эмигрантский светский листок" - возмутительный ярлык! В "Русской Мысли", основанной в 1947 году, с самого начала печатались лучшие умы Русского Зарубежья, сотрудничал цвет русской эмиграции: здесь заведовал литотделом Борис Зайцев, пубиковались Вейдле, Адамович, Юрий Терапиано, Юрий Иваск, историк русской эмиграции проф. Ковалевский; здесь печатала свои стихи и мемуары И. Одоевцева. А Нина Берберова - ведь она не о балах и блинах писала, она давала репортажи из зала суда во время процесса Кравченко. И на самом деле, направление газете дал с самого начала С. Водов, первый главный редактор "РМ", передавший эстафету Зинаиде Шаховской. З. Шаховская - участница Сопротивления, журналистка и писательница, офицер Почетного Легиона. Она была корреспондентом на Нюренбергском процессе, хорошо знала И. Бунина, В. Набокова, знакома со всей западной и эмигрантской элитой ХХ века, о чем в последние годы, уйдя с поста главного редактора "РМ", написала мемуары. А И. Иловайская, став во главе газеты "Русская мысль", с первых же недель занялась не "превращением ее в рупор диссидентства", а самой настоящей "партийной чисткой", первыми жертвами которой как раз оказались работавшие в газете журналисты которых пригласила туда З. Шаховская. Напомню, что "охота на ведьм" - травля журналистов велась планомерно, долгие годы, сопровождаясь ошельмовыванием, намеками на связи с КГБ... Напомню также и скандальное изгнание из "Русской мысли" в 1998 году знаменитого правозащитника Александра Гинзбурга и его жены Арины, заместителя главного редактора газеты - событие, по поводу которого немало чернил пролили и французские журналисты.
Весьма сложен вопрос и о религиозных воззрениях И. Иловайской, затрагиваемый в некрологе. Она не просто принадлежала к римско-католической церкви, а была воинствующей католичкой, относилась к ватиканскому аппарату. Как это сочетается с изначальным предназначением "Русской мысли", которая, начиная со своего основания в 1947 году, объявила себя русской православной газетой? Тут один из самых крупных отделов именно религиозный, и его И. Иловайская отнюдь не отменила - но превратила в трибуну для проповеди католических идей, сделав газету плацдармом проникновения католицизма в Россию - против чего восстает Солженицын. Ведь именно тут прошла линия водораздела, возникло глухое противостояние между Солженицыным и его бывшей секретаршей. И в свете изложенного, слова автора некролога о том, что И.А. была "одержима идеей духовной перестройки Восточной Европы", получают спорную, даже двусмысленную окраску.
Столь же поразительной представляется и приписываемая Иловайской роль опять-таки связующего звена... "между автором "Архипелага" и физиком-диссидентом Андреем Сахаровым и Еленой Боннер, с которой она была очень близка." Впрочем, чего удивительного, ежели (со слов автора некролога) по приезде на Запад "Александр Солженицын поверяет ей [И.Альберти] свой замысел : обосноваться в Соединенных Штатах, куда она последовала за писателем и была его секретарем вплоть до 1979 года..." Но ведь о существовании Иловайской-Донецкой Александр Исаевич вначале знать не знал! Она была американской служащей, функционером, и именно в этом качестве ее пристроили на три года к Солженицыну в секретарши по приезде писателя в Вермонт.
Представляется спорным и положение некролога о "символическом" местонахождении редакции газеты "Русская мысль" в Париже. Париж - не символ, а алиби. Действительно, хотя газета и выходила в последние годы на Западе, ее авторами были в основном журналисты из России. Но в принципе не они должны были делать лицо газеты - и не перепечатки из российской прессы.
Однако, как говорится, час пробил. Иловайской, этого "связующего звена", нет на свете. И я как представитель эмиграции хочу напомнить: хорошо, конечно, что "Русскую мысль" читают и печатают в России. Но хотелось бы, чтобы она оставалась газетой, достойной славных культурных традиций Русского Зарубежья - а не бледной копией московских газет, каковой она, увы, выглядела в годы правления И. Иловайской-Альберти.
Надеюсь, что вы опубликуете мое письмо, как это принято в свободной западной прессе - а не по стилю газеты "Русская мысль", где письма читателей в последние годы либо вовсе зажимали, либо публиковали в тенденциозных подборках.
|
