Будучи закоснелым обскурантистом, я отношусь с активным любопытством к Странному миру - тем самым ставя порой и свою жизнь вверх ногами. Как-то мы решили вызывать к себе характеры, оставшиеся волею судеб без хозяев - и которые принято величать душами. Взяв афишу мирискусника Калмакова, мы начертили на ее оборотной стороне магический круг. В центре уложили восьмерку - бесконечность. И на бесконечность в центре листа явился Владимир Владимирович Набоков.

- Как называется мой роман? - спросила я неизвестную энергию.

Стеклянная рюмка под нашими пальцами сразу же заскользила по белой поверхности листа, накрывая букву за буквой. Буквы быстро складывались в слова:

"Боюсь, что названия пока нет!"

- Дайте название! - взмолилась я.

Вновь пошла странствовать по начертанному кругу стеклянная рюмка - и появилось

Я была потрясена: общеизвестная французская идиома, попав в чужую речь, преобразилась. В ней проступили, неизъяснимо томя, звездные игры межъязычья. Банальная формула, пройдя искус иного измеренья - словно описав полный круг жизни, возвратилась с другого берега - и теперь отбрасывала двойную тень.

И я решилась повторить опыт.

- Владимир Владимирович! Подарите мне первую фразу романа!

После небольшой паузы на белом обороте афиши стало проступать:

Я была ужасно взволнована: подсказка была столь ироничной в своей псевдотривиальности, что не оставляла ни малейшего сомнения в авторстве!

Уважаемый Владимир Владимирович! Благодарю Вас за дружеский дар с других берегов.

Нет, я не начну роман Вашей фразой, хотя и счастлива прикосновением к нему невидимой руки Мастера.

Увы, Ваша помощь - чудо. Чудо - камень на дороге, поющий у тебя под ногами. Чудо - заговоривший с тобой цветок. Чудо - вмешательство Вымысла в реальность.

Желаю Вам приятного препровождения вечности.

Автор

Этот репортаж написан от лица ДИССИ.

Я хочу, чтобы слово ДИССИ вошло в международный обиход.

Я хочу, чтобы мир узнал

живущих в

Дисси Чужих Чужбин живут по-туземному: справляют местные торжества и обряды,

Ибо мы в ССЧЧ живем по законам, преподанным нам

Выйдет отмеченным навсегда.

2. Представители (в соответствующем порядке) первой, второй и третьей волны эмиграции из России-СССР

3. В Париже

4. Во Франции

5. Другие страны Рассеянья

7. Александр Солженицын

8. Туземцы - на фене этого романа - коренное население стран Рассеянья

Как говорится в наших бесчисленных интервью:

Итак

Зовут меня Кинтия. Кинтия Синдром - для своих - КС.

Я - очень толстая женщина.

Толстая оттого, что ем, как свинья

- так говорят обо мне свои.

"Она толстая, как свинья, - говорят свои, -

оттого, что ест что попало и где ни попадя".

Я ем "горький хлеб Чужбины"

На кухне ем, как на траве.

В дорогих ресторанах - как на кухне.

На улице - как в дорогом ресторане.

Мне всегда хочется есть.

Поев и выпив в гостях,

на чћм попало и где ни попадя заваливаюсь спать –

это не нравится никому.

Я - женщина Каменного века, скроенная по канонам Матриархата.

Глаза у меня раскосые и отчасти косые.

Кошачьи глаза - под египетской челкой, иссиня-черной.

Я женщина средних лет, но со мной все обращаются, как с девчонкой,

невзирая на громадный зад!

Тело мое обтекаемо, как у дельфина.

Конечности крошечные, уходящие на нет, словно ласты, живот большой.

Я - ластоногое с челкой и татарскими скулами на кошачьем лице.

Кривой полуулыбкой-ятаганом

улыбаюсь, как защищаюсь.

В глаза я почти никогда никому не смотрю

- ни своим, ни чужим

- это не нравится никому.

Мне смотреть не надо. –

я вижу ушами.

Я читаю мысли с первого взгляда –

слышу глазами.

В руках у меня перестают работать магнитофоны –

у меня магнитофон в сердце.

Я ношу пестрые индийские платья –

люблю эти легкие пестрые необъятные платья,

так плотно облегающие наши ластоногие тела.

9. Мои отец и мать однофамильцы – Гуревичи (производное от “Гуры” – военачальники)