Из Франции с любовью

Кира САПГИР родилась в Москве, закончила французский факультет Института иностранных языков. Была женой поэта Генриха Сапгира. Публиковала в СССР детские книги и сценарии, была членом Союза писателей. В 1978 эмигрировала и поселилась в Париже. Работала в русской зарубежной прессе Ч в лРусской мысли╗, лКонтиненте╗, лГранях╗, лНовом русском слове╗, лПанораме╗. Была корреспондентом Французского международного радио и радиостанции лСвобода╗, сейчас работает на ВВС. В конце января этого года в московском издательстве л7 гвоздей╗ вышла ее книга лТкань лжи╗, посвященная третьей волне эмиграции из России.

ДУХ НАБОКОВА И НОСТРАДАМУС

Ч Почему вы книгу посвятили Владимиру Максимову, писателю и издателю журнала лКонтинент╗? В книге вы его описываете весьма нелицеприятно. Я его видел два или три раза Ч это, конечно, мало Ч но впечатление осталось тягостное. Недаром его прозвищем было лсекретарь парижского обкома╗. Да и писатель, по-моему, так себе. Та же соцреалистическая литература, только белые хорошие, а красные плохие. Мне кажется, что он если и останется в истории российской культуры, то только благодаря великолепному bon mot?

Ч Какому из?

Ч О водке. лЧто же вы, Владимир Емельянович, столько водки пьете? Ч Была бы она твердая, грыз бы╗.

Ч В том-то и дело. Эта фраза о нем говорит очень много. Чем больше я его покусываю, тем лучше понимаю, что это покусывание от любви и восхищения. Насчет того, какой он писатель, мне стыдно соглашаться, потому что я о нем писала ультрахвалебные рецензии. После этого я просто не могу сходить на низы и говорить о том, что на самом деле. Почему я ему посвятила книгу? В какой-то момент он был одним из китов, на которых русская эмиграция стояла. Это был очень разный человек. Это был пишущий человек, но с душой пахана. Эту двойственность мне и хотелось показать. У меня он Ч редактор в законе журнала в законе. Максимов у параши никогда не спал бы.

Ч Вы пишете, что название книги, лТкань лжи╗, Ч по-моему, очень удачное Ч вам подсказал во время спиритического сеанса Владимир Набоков?

Ч Это абсолютная правда. Название замечательное, и я не могу присваивать себе чужие лавры.

Ч Кира, про вас идет слава, что вы входите в две сотни лучших французских гадалок. Более того, о вас рассказывают, что у вас дурной глаз, что вы насылаете на людей порчу. Это правда?

Ч Насчет порчи Ч не знаю. Я достаточно равнодушный человек и не могу кого-то сильно ненавидеть. Я не могу желать зла. Что касается занятий оккультизмом Ч для меня это было любопытно. Мне было интересно, получится что-то или нет. Иногда очень даже получалось. Но изумления у меня от этого не было. Я чувствовала, что нечаянно вступила в зазеркалье, но это так и надо.

Ч Что вам удалось предсказать?

Ч В 94-м на радиостанции лСвобода╗, на которой я подвизалась, пока меня не выгнали, организовали передачу о картах. На нее посадили трех специалистов. Один был карточный игрок, он же шулер, поэтому его фамилию называть не буду. Другой Ч специалист по теории карточных игр. Как его звали, я забыла. А меня позвали в качестве гадалки. Все это организовал Игорь Померанцев. Первый вопрос Игорь задал совершенно неправильный: станет ли он когда-нибудь нобелевским лауреатом? Я ему ответила: лКак вы есть мой редактор, ничего, кроме того, что будете, сказать я не могу╗. Потом он меня спросил, каким я вижу будущее России, это было перед Чечней. Я ответила: лКровь, огонь и слезы╗. Рядовой апокалипсис. Но на третий вопрос я ответила, как выяснилось, конкретно. Меня спросили, переизберут ли в 96-м Ельцина. Я уверенно сказала: да. Потом спросили, выберут ли следующего президента. Я ответила: нет, его назначат. Перед Новым, 2000 годом эту передачу отыскали в архивах и снова выпустили в эфир. Я не знаю, где кончается предвидение, где начинается логика. Но я увидела, что не позволит Борису Николаевичу обкомовская гордость видеть избранного президента.

Ч А еще?

Ч 19 августа 91-го я сидела где-то на даче под Парижем. Мне говорят Ч иди радио слушай. Я послушала и сказала: вернется Горбачев. И сбылось по слову моему. Мы пошли выпивать в сквот, в заброшенную фабрику, к русским художникам. Все пили и оплакивали русскую демократию. Между нами ходили французские журналисты, мечтавшие узнать, что думает русская интеллигенция о путче. Поскольку наши ребята по-французски говорить умеют плохо, высказываться пришлось мне. Они меня потом искали по Парижу с собаками и спрашивали: как вам удалось все так проанализировать? Я им рассказывала историю про одного московского знакомого наркомана. Он, когда ему не на что было купить продукт, воровал очередную икону из родительской коллекции, а потом устраивал показушное самоубийство. Но однажды он случайно сделал передозировку и превратился в труп. Горбачев, по-моему, совершил то же самое.

Ч Что вы предсказываете Путину и его ребятам?

Ч Салтыкова-Щедрина помните, лГород Глупов╗? О власть предержащих умолчу.

Ч Как все-таки вы попали в список лучших прорицателей Франции?

Ч Не только Франции, а франкоязычной Европы. Как я туда попала, не знаю. Маркетингом моего таланта я никогда не умела заниматься. Про меня напечатали что-то в одном из оккультных журнальчиков, коих во Франции много. Потом началась экспертиза. Это как ресторанный Guide Michelin, раздающий звездочки поварам: ходят совершенно анонимные ревизоры и решают, чей мусс из лососины со спаржей вкуснее. Но я подозреваю, кто меня выбрал, Ч одна очень милая дама. Я долго молола языком, потом она улыбнулась и сказала: лВы совершенная прелесть╗? И еще одна история. В декабре 1999 года я беру интервью для газет London Info и лНаше слово╗ у знаменитого астролога, внука адмирала Колчака, очень подкованного в исторической науке господина. Он мне долго рассказывает о развитии астрологии от Шумера до Калифорнии, разговор заходит о Нострадамусе. Я ему говорю, что Бомбаст Теофраст похож на наших горе-геополитиков и аналитиков с их прогнозами. Чего, мол, стоит, такой вот катрен, который тут же сочиняю:

В империи, что вечно должна была стоять,

Правитель у правителя задумал власть отнять.

Недолго будет царствовать правитель сильный тот,

Наступит год двухтысячный, и власть как дым уйдет.

Потомок Колчака задумывается и говорит: лА ведь правда?╗

ГРЕХОПАДЕНИЕ

Ч Эмиграцию из России вы описываете как гадюшник. Я часть ваших героев видел и нередко могу с вами согласиться?

Ч Простите, а где не гадюшник?

Ч Но считаете ли вы, что именно в эмиграции гадючечность развивается наиболее успешно?

Ч Видите ли, когда люди зависят от начальства, начинается вот это самое. И поймите Ч я не говорю об инженерах или о дипломатах, тех, кто с младых ногтей привык к тому, что есть начальство и есть подчиненные. Я Ч про нашего брата богему, о писателях, художниках, музыкантах. До отъезда из СССР они были без руля и без ветрил. Они не то что не подчинялись начальству, они его не знали. Как Адам и Ева не ведали греха. А в эмиграции они с начальством столкнулись и впали в грех. Познали начальство. Вспомните, что случилось с человечеством после грехопадения Ч родовые муки, войны, предательства. У людей появились неведомые им качества. Эмиграция дает людям легкую возможность проявить самое плохое, но и самое хорошее Ч если оно у них есть.

Приезжали интеллигенты, их подкармливали, и это правильно Ч они ничего другого, кроме как рисовать, сочинять или петь не умели. Но от них начали требовать взгляда снизу вверх. И ничего хорошего из этого не получилось. Люди, бывшие внутренне совершенно свободными, вдруг встали в позу суслика. И это было не ради крупы, а любви ради. Оказалось, что многие любят начальство. Что начальство Ч их первая любовь. Я грешна Ч тоже вдруг полюбила начальство, но начальство меня не любило. Когда я работала в лРусской мысли╗, пришла моя приятельница и сказала: лТебя отсюда выгонят, в тебе слишком много жизни╗.

Ч Хорошо понимаю, о чем речь. С лРусской мыслью╗ я не общался, но несколько раз бывал у Никиты Струве, начальника парижской YMCA-Press, первого издателя Солженицына. Там была атмосфера морга.

Ч О том, что произошло в этой конторе, я говорю в моей книге мягко. Там кончают с собой. Несколько дней назад повесился Владимир Аллой. Правая рука Струве, он когда-то изгнал из лИмки╗ по приказу Солженицына старика Морозова, проработавшего там много лет и бесконечно преданного лрусскому делу╗. Морозов повесился. Так вот, Аллой, который в моей книге называется лБоба Мастурбант╗, тоже полез в петлю. Это может казаться литературой, но на самом деле это история того, как люди превращаются в заплечных дел мастеров.

Ч Кира, история русской эмиграции Ч это сага дрязг между первой волной, второй и третьей. Первая эмиграция с презрением относилась к второй Ч лдипи╗, deplaced persons, для них были поголовно деревенщиной и сотрудниками гитлеровцев Ч при том, что многие первые эмигранты тоже замарались. Первая и вторая волны к третьей сперва отнеслись с некоторым любопытством. Но интерес остыл довольно быстро. Сейчас накатила уже четвертая, постперестроечная волна. И нет гарантий, что не будет пятой, путинского призыва. Как русские парижане относятся к новоприбывшим?

Ч Я, принадлежа к третьей волне, испытываю некоторое неудобство. Для новоприбывших мы Ч хорошо устроившиеся люди.

Ч Вы имеете в виду, что пришельцы четвертой волны Ч это в основном экономические иммигранты?

Ч Я скажу вот что. Я их презираю. Когда меня спрашивают, почему я уехала, я отвечаю Ч от безысходности. Я чувствовала себя мухой под стеклянным колпаком, и мне этот колпак было необходимо пробить. Если бы тогда можно было ездить туда-обратно, я не совершила бы этот отчаянный шаг. И не только по причине осторожности. А эти люди Ч устроили вроде бы демократию, черт подери, а потом сматываются. Это же смешно Ч натворили, так расхлебывайте кашу. Когда я вижу людей, хнычущих по поводу того, что им нечего есть, я говорю: бедный человек в Париж сейчас не попадет. А может, у тебя на Фрунзенской набережной четырехкомнатная квартира, которую ты американцам сдаешь?

Ч А может, он настолько болван, что ради Парижа квартиру продал?

Ч Может, болван. Но он всегда может вернуться. Так вот, эти ребята к нам относятся как? лХорошо вам, гады. Устроились. На тепленьких местечках сидите╗. За это, с их точки зрения, лтепленькое местечко╗ нам все плевали вслед. Но это их не интересует, они этого не помнят? Так что, за редчайшими исключениями, я этих людей не люблю. К тому же, как правило, в Париже сейчас оказываются отморозки. Уголовники. Проститутки, которые к тому же этим гордятся. Какие-то люди, записавшиеся в Иностранный легион, чтобы лприземлиться╗. Их даже оттуда выгоняют за бездарность. Иногда среди них появляются очень симпатичные ребята, понимающие, что они по собственной воле выбрали себе эту долю. Они не жалуются, но таких мало.

Ч Новейшие иммигранты быстрее вписываются в общество, чем их предшественники?

Ч Нет, им сложнее. У них есть какой-то опыт жизни в лрыночной экономике╗, они уже попутешествовали по заграницам, но им приходится худо. У них обычно языковой и культурный барьер. И еще Ч нами все-таки ведали какие-то государственные и частные организации. На нас не смотрели, как на пустое место. У нас было как? Приехал Ч может, сказать что хотел. От них не ждут совсем ничего. Просто Ч приехал, живи. Не получилось Ч уезжай. Но они почему-то не уезжают. Они сбиваются в кружки, жарко обсуждают, как получить лполитку╗.

Ч Статус политического беженца?

Ч Естественно. Для них получение лполитки╗ столь же мифологично, как для меня получение лнобелевки╗. По телевизору случается какой-то вроде бы политический катаклизм, конголезского президента Кабилу убивают, и они все несутся в префектуру и объясняют, что они бедные крошки. Я их наблюдаю давно. Когда был путч 91-го, я этим крошкам сказала: лТри дня осталось, бегите, получайте убежище╗. Некоторые из послушавших меня крошек ныне в ус не дуют.

Я их жалею, это хаотические, неорганизованные существа. И что их так притягивает к Франции? Говорить по-французски они в большинстве своем не умеют, денег у них мало, едят и пьют они то же самое, что можно в России купить Ч и дешевле. Работают по-черному на строительных работах и ремонтах квартир, ночуют у знакомых или ютятся в сквотах. Приехав во Францию с пятью тысячами франков, они думают, что все по карману. Деньги кончаются быстро, они изумляются. Самые умные уезжают, те, что поглупее, Ч остаются.

НЕЖНАЯ РАЗВЕДКА

Ч Кира, насколько эмиграция вашей волны была инфильтрирована агентами советских спецслужб? Насколько правдивы были сообщения советских журналистов, что эмигранты были наемниками западных служб? Дело прошлое, сейчас уже говорить можно.

Ч Я не уверена, что дело прошлое. Мне кажется, что нас сделали страдальцами. Кому-то въехали в ухо в метро Ч это КГБ. У кого-то прорвало унитаз Ч КГБ. Но многие молчали. Я могу рассказать такую историю. Одного моего знакомого, решившего уехать в 70-е, очень сильно побили. Поломали ребра, отбили печень. Он ничего никому не рассказывал, потом разошелся с женой, и та раззвонила по всей Москве. Я думаю, его серьезно вербовали, но он не согласился.

Что касается инфильтрации Ч это было. Я это испытала на собственной шкуре. Нас кадрили, и не потому, что мы были такими уж нужными людьми. Скорее, это глупость сотрудников Ч им надо было подниматься по служебной лестнице. Наверно, я была очень удобным человеком для вербовки. Без руля и без ветрил, материально неблагополучная, но со мной это не сработало. У меня есть чувство чести. Но я не хочу себя нахваливать и говорить, что все вокруг были кем-то завербованы. Это было бы манией преследования. Но что все так или иначе повязаны Ч это так. С нами работали разные разведки, а они между собой общаются, это естественно в любом профессиональном сообществе. Кого-то сдают, кого-то берегут.

Ч Сейчас ситуация изменилась. Считается, что холодная война кончилась. На ваш взгляд, шпиономанская паранойя угасла?

Ч Да. Люди, которых напускали на меня, работали чудовищно топорно. Сейчас время извилистых технологий. Эти ребята становятся такими, как те, за кем они охотятся. Под Парижем, в Медоне, есть центр иезуитов, где живут по православному обряду. В Китае католики и протестанты служат по буддистским правилам и становятся своими. Они путем любви пробиваются в какую-то страну, но остаются собой. Так вот, я говорю, что пошла игра лИз России с любовью╗. Никто пока никого не берет за глотку, не укалывает лболгарским зонтиком╗. Но что за этим кроется Ч не очень понятно. Тебя приглашают на банкет, устроенный российским посольством. Ладно. Может Ч просто так, может, с мыслью. Все стало неопределенным. Наплевать им на нас? Не думаю.

Ч Русские парижане к русским посольским ходят по той же причине, как expats из Америки, Франции, Германии, Швеции заходят на вечеринки в свои посольства в Москве?

Ч Я не знаю, зачем лэкспаты╗ из Франции ходят в свое посольство. Возможно, затем же, зачем я хожу в сквот Алеши Хвостенко Ч послушать, как он поет лПускай работает рабочий и не рабочий, если хочет╗. А в Париже происходит мягкое наведение мостов с эмиграцией. Все трогательно братаются, ни у кого идеологически не засоряется унитаз, наоборот Ч нежная политика. Приходишь Ч с тобой все милы, тебя угощают классической музыкой. Приезжает весь лТриумф╗, и все братаются со страшной силой. Башмет обнимается с Хвостом?

ПУСТЬ ПОКА БРЭШУТ, ЛАКЕИ!

Ч Кира, вы много лет проработали в эмигрантской журналистике. Сейчас в России еще есть ограниченная свобода печати и имеется множество телеканалов, радиостанций, интернетных и печатных изданий разного пошиба. Зачем нужна зарубежная русская пресса и как вы оцениваете ее будущее?

Ч Мой роман Ч о гибели СМИ русской эмиграции. Был лКонтинент╗. Ушел в Россию. Я подозреваю, что над лКонтинентом╗ распростерла крылья Лубянка. Я думаю, это было причиной смерти Владимира Емельяновича Максимова. Он сдал журнал и знал, кому это надо. Что пахану было делать после этого?

Ч лРусская мысль╗ продается в России, но она почти никому не нужна.

Ч Ей недолго осталось продаваться. В Москве закрыли отделение, в Париже пока редакция существует, но многие ушлые люди заметили, что в газете нет объявления о подписке. Если они не найдут инвесторов, то газете конец.

Ч Вдруг Буш-младший денег по традиции даст?

Ч У лРусской мысли╗ есть радужная надежда на это. Особенно гибло с русскоязычной журналистикой, как ни странно, обстоит во Франции. В Америке что-то все же издается, в Израиле, в Германии? Все это довольно убого, но все же. А во Франции Ч вы будете смеяться Ч остался один журнальчик, называющийся лСтетоскоп╗, в котором какие-то люди упражняются в абсурдизме. Все уже давно забыли, что можно получать гонорары. Есть русская редакция Radio France, но это государственное радио. А печатной продукции на русском практически нет. Существует издаваемый Марией Розановой лСинтаксис╗, но он перестал быть периодическим изданием. Я считаю, что русским СМИ Ч хана. Рассудку вопреки существует радиостанция лСвобода╗, но она нужна по политическим причинам. Это Ч один из краеугольных камней.

Я позволю себе немного вернуться в область мистики. Несколько лет назад, когда начало казаться, что дни лСвободы╗ сочтены, мы занялись спиритизмом и вызвали тень Сталина. И спросили, долго ли будет существовать лСвобода╗. Ответ был очень грузинским: лПусть пока брэшут, лакеи!╗. Но вообще все грустно. Мне жалко, что лРусская мысль╗ может закрыться. Газета не виновата в том, что из нее устроили. А лСвобода╗, на мой взгляд, с тех пор, как умница Иосиф Виссарионович так приятно о ней заявил, очень улучшилась.

Вообще все это странно. Я недавно была в Израиле Ч там пруд пруди русскоязычной прессы. лА, там много нашего народа живет╗. Во Франции, простите, тоже. Но в Париже есть только один русский магазин, где торгуют полукопченой колбасой и кильками, и никаких газет. В Америке Ч устойчивая ситуация. Там лПанорама╗ и лНовое русское слово╗. А Франция для русских почему-то гиблое место. Во Франции миллион землячеств, у каждого свой клуб, у русских Ч ни хрена. Алеша Хвостенко с компанией за свой счет снял подвал, люди туда ходят как в Версаль, как в Трианон. Это поражает. Ну, можно туда пойти оттянуться. Как говорили в Париже в начале прошлого века, во времена Тулуз-Лотрека, когда отправлялись в неблагополучные кварталы к югу от Больших бульваров Ч лобщаться со сволочью╗, se canailler? Ладно, у Хвоста можно попеть, повеселиться, выпить. Но ничего другого-то нет.

Ч Вы сейчас работаете в каком-то печатном издании?

Ч Сейчас я еле дышу на ВВС, у меня там раз в сто лет какие-то передачи. Если бы я не работала документалистом в Национальной библиотеке Франции, мне бы снова пришлось стать гадалкой и махать картами.

Ч Что это за работа, документалист?

Ч Я занимаюсь каталогом и книг, и аудиопродукции. И старинными фондами. Документалистом я называюсь потому, что, например, ищу документацию на каких-то полузабытых певцов, чтобы сделать библиографические карточки. А до этого я приводила в порядок архив дягилевского сотрудника, Бориса Кахно.

ПОСАДИТЕ МЕНЯ В ТЮРЬМУ!

Ч Кому адресована ваша книга? Понятно, для тех, кто знаком с русской эмиграцией, срабатывает эффект узнавания. Но что из книги поймут люди, ничего не знающие о ваших персонажах?

Ч Именно для этого в книге есть сноски Ч настоящие имена и фамилии, короткие биографические сведения. А кому книга адресована? Я не знаю Ч кому вообще адресована литература? Разве что детские книги Ч тогда да, тогда ты пишешь для детей младшего, или среднего, или старшего возраста. Книга никому не адресована. Это упражнение в стиле. Мне хотелось написать остро, чтобы люди посмеялись. И, конечно, мне хотелось посмотреть, как отреагируют мои персонажи.

Ч Часть, безусловно, обидится. Некоторые обидятся потому, что вы их не упоминаете.

Ч Часть уже обиделась. Книжка долго лежала в рукописи, многие от нее отшатывались. Я заключила договор с издательством лТерра╗, оно мне морочило голову около трех лет. Последний пассаж был такой: они сказали, что книга набрана и сверстана, отправлена в типографию в Ярославль. Я ждала полтора месяца Ч даже во времена Ивана Калиты за этот срок ее из Москвы до Ярославля можно было пешком донести. Когда я наконец нашла телефон типографии и позвонила туда, выяснилось, что они о книге и слыхом не слыхивали. Я поняла, что дело дрянь. Честь и хвала маленькому издательству л7 гвоздей╗, оно не отшатнулось и книгу выпустило.

Но пока суть да дело, мне хотелось проверить реакцию людей. И я давала читать рукопись главным моим героям. В том числе Ч Максимову. Его реакция была такая: лКира, извините, рукопись закапана бульоном, читал за обедом, не мог оторваться╗. И он стал мне помогать. Очень хорошо повел себя Александр Гинзбург, хотя ему от меня сильно досталось. У него сработало чувство юмора. Но он сказал: лЯ тебе буду править сноски, чтобы тебя не отдали под суд╗. Может быть, было бы хорошо, если бы все были такие. А может быть, и не очень. Если бы все были добренькими, мне стало бы скучно. Мария Васильевна Розанова-Синявская меня попросила, и я ей дала прочитать рукопись. Тут начался тайфун и ураган. Я-то считала, что она умный человек. И мне казалось, что как раз она у меня подана без злобы, как хозяйка дома?

Ч Я прекрасно понимаю, почему она разъярилась. Вы полезли в ее амплуа. Ведь главная скандалистка эмиграции Ч это именно она. Она не могла стерпеть конкуренции.

Ч Наверное. Но несколько было дико, когда она заявила, что подаст на меня в суд и потребует конфискации имущества. Мне показалось, что это довольно пошлая угроза. Ну, конфисковать-то у меня особенно и нечего. А сесть во Франции в тюрьму за литературу Ч об этом можно только мечтать! Лучшей рекламы не придумаешь. Я с удовольствием сяду, если меня посадят, конечно. Да и вообще, мне кажется, нельзя все же принимать куклу за самого себя! Это же куклы, это же мои изобретения! Надо быть идиотом, чтобы узнать себя в кукле и обидеться! А следующим номером спектакля был Юрий Витальевич Мамлеев. Он от меня начал требовать какого-то опровержения Ч до того, как книга вышла в свет. В общем, поднялась страшная сумятица. Опровергать я, разумеется, отказалась. Пусть они сами меня опровергают. Снова процитирую Хвостенко: лПускай работает рабочий?╗

Ч Но все же. Люди, не знающие всех этих реалий, могут прочитать и сказать: лНу и ладно, ну и что?╗?

Ч А вот и не так. Когда я отчаянно искала спонсора, чтобы издать книгу, во Франции возник новый русский от сохи, дядя Коля. Он на юге строит гостиничный комплекс. Вобщем, такой богатый и рачительный дядя Коля. Он прочитал с семьей рукопись, и им дико понравилось. При том, что они никого не знали. Они заглянули в какой-то неведомый мирок.

Ч А чего же он денег не дал?

Ч Очень просто. Как человек рачительный, он сказал: лУ меня есть пасынок на Украине, найди ему французскую невесту, а я книгу издам╗. Я тоже проявила рачительность, посчитала, выяснилось, что за гарного парубка он дает мне слишком маленькое приданое, и отказалась.

Ч Кира, под конец совсем глупейший вопрос. Во Франции вы живете уже двадцать два года. Что для вас Франция, что такое для вас Россия?

Ч Совсем не глупейший вопрос. Я человек русской культуры. Я им остаюсь, где бы ни жила. Перед эмиграцией я боялась: вдруг я это потеряю? Выяснилось, что я ничего не потеряла. Я Ч русский писатель, живущий во Франции. Я обожаю Францию со всеми ее достоинствами и недостатками. Гораздо больше я люблю Россию, но она сидит во мне. Так что говорить о любви к России Ч то же самое, как говорить о любви к своей руке или ноге. Когда рука или нога нарывает, ты ее чувствуешь. Россия Ч это родственница. Франция Ч прекрасный незнакомец. Ты можешь его полюбить или возненавидеть. С родственником такого не бывает.

Ч Франция для вас до сих пор незнакомец? Несмотря на великолепное знание французского языка и французской культуры?

Ч Конечно. И это во многом сознательное решение. У меня ведь до сих пор нет французского гражданства, хотя я давным-давно имею на него право. Я так и живу с документами политического беженца, отчасти по раздолбайству, отчасти вполне осознанно. Я apatride, ллицо без гражданства╗. Впрочем, лучше перевести как лбезотцовщина╗, лсирота╗. Франция меня приютила. Я ее люблю. Россию я люблю оттуда. Но и отсюда тоже.

Беседовал Никита АЛЕКСЕЕВ

СИНДРОМ САПГИР

Предисловие к лТкани лжи╗ написал Андрей Битов, и озаглавлено оно лКира Сапгир Ч Фанни Каплан третьей эмиграции╗. Оно заканчивается фразой лЛучше рассмеяться, чем обидеться. Тут все получили по заслугам Ч и героиня больше всех!╗.

А обидеться Ч сдуру Ч есть на что. Это ворох очень точных наблюдений за жизнью эмиграции из СССР в 70-90-е годы уже прошлого века. Прототипы героев Ч ярчайшие ее представители, скрытые под весьма прозрачными для осведомленного человека псевдонимами. Впрочем, автор, дабы было понятно и лпостороннему╗ читателю, псевдонимы раскрывает в сносках и дает краткие биографии действующих лиц своей книги.

Итак. Титан Властеницын Ч Александр Солженицын. Влас Самсоныч Забуеный Ч Владимир Максимов. Моня Брильянт Ч Мстислав Ростропович. Василиск Корифейский Ч Андрей Синявский. Ехидна Корифейская Ч Мария Розанова. Валик Вервольф Ч Александр Гинзбург. Иегуда Битник Ч Иосиф Бродский. Георгий Владимов Ч Руслан Верный. Оскар Рабин Ч Иеремия Бен Трувор. Никита Ново-Девичий Ч Эрнст Неизвестный. Молох Бобок Ч Юрий Мамлеев. Педуард Архидэев Ч Эдуард Лимонов. Мишаня Физический Ч Михаил Шемякин? Сама Кира Сапгир Ч Кинтия Синдром.

Дела этих личностей странны, хаотичны и по большей части неприятны. Кому может быть интересна книга? Для тех, кто знает, что такое эмиграция третьей волны, лТкань лжи╗ Ч повод порадоваться, разозлиться или почувствовать позыв к тошноте. Всем прочим сочинение Киры Сапгир будет полезно как превосходное свидетельство об уходящей эпохе. Впрочем, кто даст гарантии, что из страны не хлынет очередная волна не экономических иммигрантов, а именно эмигрантов? Для них книга окажется неплохим учебником Ч прежде всего того, что не надо делать на чужбине.

Кира Сапгир определила жанр лТкани лжи╗ как лроман-репортаж╗. Скорее это что-то в духе популярных в XIX веке лфизиологических очерков╗ из разряда лнаши за границей╗. Иногда этот жанр давал шедевры вроде лесковского рассказа лШерамур╗. Сравнивать Киру Сапгир с Николаем Лесковым не будем. Скажем только: эта книга должна была быть написана. А словесная ее ткань соткана мастерски. В чем, собственно, и состоит главная ценность книги.

Н. А.